Макфарлейн в отчаянии обернулся к нам и снова опустился на стул, как будто ноги отказывались держать его.
– Что могло заставить вашего друга обратиться к лорду?
Пока мы, оба усталые, медленно шагали по равнине, Холмс не проронил почти ни слова и, не заходя в школу, пошел на станцию отправить телеграммы. Потом я слышал, как он утешал доктора Хакстейбла, сраженного трагической смертью учителя, и уже совсем поздно ночью увидел его у себя в комнате – такого же бодрого и полного сил, как минувшим утром.
– Да, да! – нетерпеливо воскликнул герцог. – Если вы разгадаете эту тайну, мистер Шерлок Холмс, вам не придется жаловаться на мою скупость.
– Никаких соображений! Он достаточно взрослый, чтобы заботиться о себе. И если у него хватило ума потеряться, пусть пеняет на себя. Я категорически отказываюсь участвовать в его розысках.
Наш гость сел в кресло и вопросительно посмотрел сначала на Холмса, потом на меня.