Пиркс захлопнул судовой журнал, бросил в ящик и взглянул на часы. Восемь. Надо торопиться. Он отыскал документацию груза. Трюмы были уже задраены, портовый и санитарный контроль пройден, таможенные декларации подписаны – все готово. Он просмотрел товарный сертификат и удивился отсутствию полной спецификации. Машины – ладно, но какие машины? Какая тара? Почему нет диаграммы загрузки с вычисленным центром тяжести? Ничего, кроме общего веса и схематичного эскиза размещения груза в трюмах. В кормовом отсеке всего 300 тонн – почему? Может, корабль ходит на уменьшенной тяге? И о таких вещах он узнает случайно, чуть ли не в последний момент?! Пиркс все торопливее рылся в папках, в скоросшивателях, разбрасывал бумаги, – но не мог найти ту, которую искал; история Момссена постепенно улетучивалась из памяти, – случайно взглянув на вынутый из оправы радиограф, он даже вздрогнул от удивления. В этот момент ему попался список, из которого он узнал, что в нижнем трюме, прилегающем дном к защитной плите реактора, уложено сорок восемь ящиков продовольствия. И опять в спецификации оказалось лишь общее определение: «скоропортящиеся пищевые продукты». Почему же их поместили там, где вентиляция хуже всего, а температура во время работы двигателей наиболее высокая? Нарочно, чтобы испортились, так, что ли?