Имя Мелани вернуло ее к действительности, и она взглянула в его прозрачно-серые глаза. В них снова была та отчужденность, которая всегда озадачивала ее, и — как ей показалось — словно бы презрение к самому себе.
— Зря притащила. Я не стану есть. Унеси обратно на кухню. Мамушка поставила поднос на стол, выпрямилась, уперла руки в бока.
— Но они же погибли там все, при Фермопилах, все до единого солдата, разве не так, доктор? — спросил Ретт, и губы его дрогнули — он, казалось, с трудом сдерживал смех.
Мелани с нежностью смотрела на кольцо, снова надетое на палец.
О, если бы только ей очутиться сейчас дома, с ними, пусть бы даже там были янки! Босиком, в ночной рубашке, путавшейся между ног, она металась по комнате, а страшное предчувствие беды все крепло и крепло. Она хочет домой, домой! К Эллин!
Эшли не сделал ни малейшей попытки присоединиться к ее свите; она не имела возможности ни секунды побыть с ним наедине, да, в сущности, после первых приветствий они не перемолвились ни единым словом. Он подошел поздороваться с ней, когда она спустилась в сад за домом, но подошел под руку с Мелани, чья голова едва достигала ему до плеча.