Обе эти дамы, вкупе с третьей — миссис Уайтинг, были столпами светского общества Атланты. Они безраздельно управляли тремя церквами в своих приходах — их клиром, певчими и прихожанами. Они устраивали благотворительные базары, председательствовали в швейных кружках, руководили устройством балов и пикников. Им было точно известно, кто составил удачную партию и кто — нет, кто предается тайному пьянству, кто должен родить и когда. Они были непререкаемыми знатоками всех родословных, если речь шла о лицах, имевших какой-то вес в Джорджии, Южной Каролине и Виргинии, а все прочие в расчет не принимали, ибо, по твердому убеждению этих дам, всякий, кто был хоть кем-то, не мог быть выходцем ни из какого другого штата, кроме вышеупомянутых трех. Они точно знали, что прилично и что нет, и никогда не упускали случая заявить об этом во всеуслышание: миссис Мерриуэзер — громко и внятно, миссис Элсинг — изыскаяно-певучим замирающим голоском, миссис Уайтинг — трагическим шепотом, дающим представление о том, как ей тяжело говорить о подобных вещах. Все три дамы ненавидели друг друга и друг другу не доверяли с не меньшей искренностью и острой неприязнью, первый римский триумвират, и это, по-видимому, и служило основой их, нерасторжимого союза.