— Этот обычай — носить траур и замуровывать женщин до конца их дней в четырех стенах, лишая естественных жизненных радостей, — раздумчиво проговорил капитан Батлер, — всегда казался мне столь же варварским, как индийский ритуал самосожжения.
— Мистер Уилли Бэрр из Мейкона — он нашим сродни — привез мисс Питти письмо-то. Мистер Уилли был в одной тюрьме с мистером Эшли. Мистер Уилли раздобыл лошадь и добрался быстро. А мистер Эшли — тот идет пешком…
— Я не имела права.., ради нашего Дела.., я… я не могла думать о себе, когда вы предложили такую уйму денег, да еще золотом… Перестаньте смеяться, на нас все смотрят.
— А почему бы вам, леди, не перебраться в Мейкон или еще куда, где безопасней? Неужели у вас нет там родственников?
Он, конечно, приведет в негодность свой новый серый поплиновый костюм и будет страшно чертыхаться поутру, во всех подробностях описывая Эллин, как лошадь угораздило свалиться в темноте с моста в реку, и эта явная ложь будет принята всеми как должное, хотя никто, разумеется, ей не поверит, а он будет чувствовать себя при этом великим хитрецом.
— Раз уж вам так хочется припереть меня к стенке — хорошо: да, безразлично! Но, считается, что это не должно быть безразлично. Только сегодня я не хочу с этим мириться.