И где-то уже заливался полицейский свисток. Как у них там потом все выяснилось, мы не пытались разузнать… Но и сам наш надзиратель после каникул ни слова не сказал нам о ночном происшествии. Так начался для нас Новый год – год 1917.
– Кто не встречается, товарищ Чубарьков? – спрашиваю я.
– Господин обер-швейцар! Мне бы так треба видеть господина директора. Дело идет о жизни и наоборот.
– Не фулиган, а выборный, – обиделся Степка. – Что? Еще за царя небось? Эх вы, темнота!
– Боже мой! Какая красивая была жизнь! – вздыхали тетки. – Концерты Собинова, альманахи «Шиповник», пятнадцать копеек фунт сахару… А теперь?!
И ловкие приятели быстро упрятали все в мешки.