Я вскочил с губами, липкими от волнения и пирожного. Я поклонился. Сел. Опять встал. Директор кивнул головой и отвернулся.
– Давай убегем! – предложил Оська. – Как припустимся!
Я стою, накинув одеяло, и лязгаю зубами от прохватывающего меня дрожкого озноба.
Ликующий, возвратился я с поля битвы. Голова кружилась от победы и от жестокой затрещины Биндюга. Оська встретил меня в передней.
– Ну что ж. Можешь считать себя свободным. Ты тоже исключен.
Кабинет был тих. Два человека склонились над бумагами. Настольная лампа отражалась в бритом до блеска темени толстяка в очках. Другой был латыш. Белесые ресницы его мерцали.