Он протянул телеграмму. «Отец больнице очень плохо наверное скоро умрет Яковлев».
— Идите, Баклаков. Идите и выполняйте. Желаю удачи. Не заставляйте меня разочаровываться в вас. В вашу силу я верю.
— Есть цель. Есть ум. И абсолютно нет предрассудков, именуемых этикой.
Он постучал, но ему не ответили. В комнате послышалась какая-то возня. Баклаков сказал дурацким голосом: «Это я». И даже дернул дверь. Дверь была заперта. По дороге он все-таки не выдержал и оглянулся — свет был погашен. Ему было стыдно, как никогда.
— Давай, Саша. Кофе с коньячком. Изобрази аристократа, — сказал Бардыкин.
— Именно так, — серьезно сказал Чинков. — Прежде всего работа, потом сапоги. Прошу оставить ненужные разговоры.