— Нет, — все так же невесело улыбнулся Монголов. — Это не для меня. Что хорошо для генералов, не годится для ваньки-взводного. Хочу поехать в деревню. Зайти к простому сельскому врачу. С удочкой посидеть. Подумать.
«Если даже любовь к святым апостолам не может поднять христиан, то пусть их поднимет любовь к золоту и серебру, в изобилии имеющимся у неверных».
— Се-е-д-ой!.. В душу твою, в ребра! Держи!
Жора встал, и Баклаков с удивлением заметил, что пистолета-то у Жоры как раз и нет.
— Я тоже просил его в свое время по-дружески. Но для него незыблемость дутых истин оказалась дороже. Он даже задуматься не хотел. Собственно, я не обижаюсь. Он прекрасный начальник партии. Но — глуповат!
— Они не гладкие люди, — согласился Сергей. — Они еще тот народ! На одного святого, вроде Марка Пугина, приходится много тысяч грешников. Но они первые в тех местах, куда потом будут ехать за романтикой. Может, и в самом деле здесь выстроят город, и не один. Но пойми, города не возникают на пустом месте. Чтобы сюда устремились за той самой романтикой, требовался работяга по кличке Кефир. Биография его не годится в святцы, но он честно делал трудную работу. В этом и есть его святость. Нет работы без Кефира, и Кефир не существует без трудной работы. Потом, наверное, станет иначе. Большеглазые девушки у сложных пультов — все как на картинке. Но сейчас работа груба. Вместо призывов — мат, вместо лозунгов — дождик, вместо регламентных трудностей просто грязь и усталость. Надо пройти через это, чтобы знать работу.