Старый священник издал каркающий звук и, держась за шею, полетел на пол.
На одной полке, правда, хлама заметно меньше, чем на остальных. По краям ее стоят два канделябра, форма которых уже почти не угадывается под слоями разноцветного воска, так что они гораздо больше напоминают теперь этакие восковые Везувии. Остальную часть полки занимают книги – преимущественно сентиментальные, в бумажных обложках, а также женские побрякушки. В самом центре полки красуется пожелтевший от времени человеческий череп.
– Если вы сейчас начнете бубнить про веру, я вас убью.
Этот Никодимус меня знал. И он избрал тактику давления, в любом случае срабатывающую очень быстро, – значит понимал, что я тяну время. Блин! Блефовать не имело смысла.
Старик сделал два легких танцующих шага вбок. Конец его трости метнулся вверх и с хрустом врезался твари в зубы. Из ее пасти градом полетели желтые осколки. Старик крутнулся на месте, ускользнув от зубов на какой-то дюйм, и чудище, злобно щелкая челюстями, повернулось за ним.
– Он спас мою жизнь, – сказал я. – И Майкла. Он мог этого не делать.