Но тогда нет ни тебя, ни меня, вообще никого и ничего, а все мы механические игрушки, а не дети Господа Бога. Вот тебе стишок, дорогой Бутонов, и, прошу тебя, скажи «нет».
— Полоз, — пригляделся Георгий, — здесь много их.
— Да мы уже поехали, — засмеялся Бутонов.
«Вот уже несколько недель, Еленочка, как я не могу сесть за письмо, чтобы описать тебе одно необычное мистическое происшествие…»
Он пронзительно кричал, и непонятно было, плачет он или смеется.
— Когда же я поеду в лагерь? — ясным голосом спросила Маша, когда болезнь ее отпустила.