Сбросив рюкзак, Георгий стоял посреди дворика, морщился от прямого сильного солнца и вдыхал сладкий густой запах.
Вернувшись в десятом часу вечера из бухт и уложив спящих малышей, взрослые расселись на Медеиной кухне пить чай. Хотя все устали, расставаться не хотелось: в воздухе висело какое-то неопределенное «продолжение следует».
— Скоро все изменится и все будет очень хорошо, — педагогически скривил ему отец.
Рыбные консервы всю ночь гоняли Бутонова во двор, живот крутило, бессонная Маша что-то тренькала нежным голосом с надрывно-вопросительной интонацией.
— За что я тебе сегодня благодарен, что ты, пока меня понос одолевал, хоть стихов мне не читала…
— Когда? Когда приедешь? Не тяни, — не расслышал Бутонов.