— А тебе больничка твоя не надоела? Может, бросишь?
— Домой, куда… — засмеялся Бутонов. — Ты даешь.
Задернув занавески, Медея довольно рано зажгла свет и, бросив в свою умную печурку, которая брала мало топлива, но давала много тепла, два полена и немного хвороста, разложила на столе изношенную простыню и прикидывала, то ли порезать ее на кухонные полотенца, то ли, вырезав рваную середину, сшить из нее детскую простыню.
В тот год было Медее шестнадцать. Пятеро было старших, семеро младших.
— При "n" больше двух не имеет целых положительных решений, но доказать это в общем виде я не берусь…
— Нет, нельзя. Сысоев тебя убьет. А может, меня… — Она засмеялась.