– Перестановки я задумал во властных структурах, мил-человек.
Бенедикт подумал об огнецах, вспомнил матушку и вздохнул: вот из-за тех огнецов и преставилась, сердешная. Ложными оказались.
А! – мыши шуршат. Шуршат мыши. Мыши у ней в избе. Жизни мышья беготня.
– Позвольте… мы же говорим о Сергей Сергеиче!..
– Я слыхал, – осторожно сказал Бенедикт, – что это традиция.
Федор Кузьмич улыбнулся и головой покачал.