– Пушкина моего я люблю просто до невозможностев, – вздохнул Бенедикт.
Вот как раз у них одна старуха и помри. Никита Иваныч к Бенедикту зашел, мрачный такой: недоволен, что Прежняя старуха померла.
Тетеря помычал под кляпом, глазами поворочал.
– Вон Васюку Ушастому тоже интересно, – сказал Бенедикт. – Ишь, растопырился. А стихи вы напрасно туда-сюда перешиваете. Это своеволие.
– Н-н-необязательно. Нам нужен кант в груди и мирное небо над головой. Закон такой, – вспомнил Бенедикт.
Ну и хрен с ней. Еще задавит ночью, приспит. Бенедикт справил себе лежбище в библиотеке. Оттуда храпа ее почти не слыхать. И сигнал скорее придет.