– Ага, – кивнула она. – Просто не желудок, а черная дыра.
– Прощу я его или нет, какая разница? – ответил я. – Но почему твой дед ушел из Системы в самом разгаре Эксперимента? Если он такой совестливый – мог бы остаться и не допустить новых жертв. Противно на фирму работать – так хоть бы о людях подумал.
– Да, – кивнул Коротышка. -твой коллега. Просто вы не пересекались по работе. Не говоря уже о том, что Система – огромная организация, помешанная на секретности. Что конкретно в ней происходит – по большому счету, знают только несколько человек наверху. В итоге левая рука не знает, что делает правая, а один глаз видит совсем не то, что другой... Проще говоря, слишком много информации, с которой никто не может справиться в одиночку. Кракеры пытаются эту информацию украсть, конверторы стараются ее уберечь. Но, так или иначе, организация слишком громоздка и сложна, чтобы кто-либо мог удерживать весь поток данных под контролем… В такой ситуации Профессор уходит из Системы и начинает собственные, независимые исследования. Знания его огромны. Он – специалист высшего класса в нейрохирургии, биологии, палеонтологии, психиатрии и любой области, касающейся человеческого мышления. Можно сказать, редчайший тип гениального ученого-универсала эпохи Возрождения, живущий в наши дни...
– Думай. У тебя еще есть время подумать как следует.
Я вымыл голову, ополоснулся, почистил зубы, побрился, надел трусы и брюки. Рана на животе болела, но уже не так сильно, как вчера. Перед тем как раздеться я о ней даже не вспомнил.
– Но тогда выходит, что ничего не существует без любви, – сказала она. – Мир без любви – все равно что ветер за окном. Ни потрогать его, ни вдохнуть. И сколько ни спи с кем попало или за деньги – это все ненастоящее. По-настоящемутебя все равно никто не обнимет.