– Я могу тебя прочесть. И собрать из разных снов по кусочкам. Твоя память – не ошметки забытых воспоминаний.
– Кажется, сюда опять пробрались жаббервоги, – сказал мужчина. – Я видел следы. Потому и вышел тебе навстречу – мало ли что. Обычно твари сюда не суются. Но иногда случается... Прямо напасть!
– Значит, я единственный, кто остался жив?
Летят птицы. Проплывают над мерзлым склоном Западного Холма, исчезают с глаз.
Но я часто думаю: а разве мир вокруг не отражается в нашем сознании точно так же, как наше сознание отражается в мире? И разве здесь не применима метафора двух зеркал, развернутых друг к другу и образующих две бесконечности?
Дальше к востоку луга обрываются. Трава переходит в кустарник, а там и в лес. Деревья вздымают к небу огромные, пышные кроны. В шелестящей траве распускаются невзрачные цветы с ноготь величиной. Лес становится гуще, меж кустами – все больше высоких деревьев. Кроме пения птиц на ветвях, не слыхать вообще ничего.