– Тебе здесь уютно? Или, может, пойдем наверх?
В целом, аккордеон довольно странный. Во-первых, слишком маленький. При желании его можно засунуть в карман пальто. Но игрушечным его тоже не назовешь: все, что положено настоящему аккордеону, у него есть.
Она ничего не ответила. Только крепче стиснула мою руку.
Вот, скажем, был бы я убежден, что Земля – не шар, а нечто вроде гигантского кофейного столика. Разве в повседневной жизни я бы испытывал из-за этого какие-то неудобства? Конечно, такой пример – крайность; нельзя так просто подстроить под себя все что хочешь. Но факт остается фактом: удобноезаблуждение в том, что Земля – кофейный столик, кладет на лопатки объективную истину того, что Земля круглая, вместе со всеми ее неудобствами: гравитацией, часовыми поясами, экватором и прочими бесполезными в практической жизни вещами. Ну в самом деле – сколько раз на своем веку обычный человек жизненнозависит от того, что он знает слово «экватор»?
– Ну да. Меня дед в акции играть научил. Собирать информацию, анализировать рынок по биржевым сводкам, обходить налоги, деньги за границу пересылать и все такое. Акции – интересная штука. Никогда не играл?
Луч фонаря, дрожа у ее поясницы, выписывал в темноте надо мною странные геометрические фигуры. Я карабкался вверх за фонариком. Уже не понимая, сколько ступеней мы проползли – сто или двести. Плеск воды все усиливался, накрывая меня с головой. Вода поднималась. Но я не видел ее и не следил за уровнем. Если бы сейчас она лизнула мне пятки, я б не удивился.