Моя тень закрывает глаза, запрокидывает голову и подставляет лицо снежинкам, как дождю в летний зной.
– А вы... м-м... включили ей звук обратно? – уточнил я. Не очень хотелось слушать истории о чьем-то половом влечении, когда оставалась незаконченная работа.
В ясный зимний день я лежу на кровати, уткнувшись в подушку, и слушаю пение птиц. Прилетают самые разные – они садятся на подоконник, перепархивают на другие окна. Они хорошо знают, что жители Резиденции рассыпают на подоконниках хлебные крошки. Я слышу, как во дворе собираются старики – поболтать на закате. И только я лежу здесь один, отрезанный от солнечной Благодати.
– Всего один день! Никто и узнать ничего не успеет.
– Такие зимы случаются раз в шестьдесят лет, – говорит Полковник. – У тебя, кстати, есть зимнее пальто?
Пока она проверяла по карте маршрут, я осмотрелся. Пещера была овальной. Идеальный овал, какой могут создать только человеческие руки. На скользких блестящих стенах – ни выступов, ни углублений. В самом же центре пещеры была вырыта неглубокая яма с метр шириной, в которой плескалось что-то скользкое и безобразное. Мало сказать, что от этой дряни дурно пахло, – атмосфера вокруг дышала такой ненавистью, что делалось кисло во рту.