– Что же нам теперь делать? – спросила толстушка.
– Один из них, – отвечаю я. – Инструменты бывают разные. Как и звуки, которые они издают.
По стойке небрежно рассыпаны канцелярские скрепки. Я собираю несколько, пару раз подбрасываю их на ладони, затем подхожу к столу и усаживаюсь на стул.
– Дед перестал доверять Системе, – сказала она. – Он сказал, что Система и Фабрика – это левая и правая рука одного организма.
– Мне казалось, ты уже не придешь, – ворчит она, выдыхая облачко пара.
В центре Северной площади высится Часовая башня. Вернее – нечто напоминающее часовую башню. Ибо стрелки огромных часов мертвы, и башня давно уже не играет той роли, ради которой ее строили.