Я повел машину дальше, насвистывая «Не делай ничего, пока я не дам тебе знать» вслед за уникальнейшим тромбоном Лоренса Брауна. А чуть погодя моего свиста хватило еще и на «Утонченную леди» Джонни Ходжеса114.
– Да нет. Здесь ты как раз ошибаешься, – возразил Коротышка. И снова бросил взгляд на часы. – Эти данные – сверхсекретная программа. Вроде бомбы с часовым механизмом. Когда придет время, бомба взорвется. Разумеется, это образное выражение. Никаких подробностей мы и сами пока не знаем. И не узнаем, пока не расскажет сам Профессор... Итак, что еще? Давай быстрее, у нас мало времени. После нашей милой беседы мне нужно еще кое-что успеть.
– Да, совсем как ты. Его убили железной вазой для цветов.
– Пойдем отсюда, – говорю я. – Здесь слишком пыльно, у меня слезятся глаза.
– Это, конечно, здорово, – признал я. – Но разве ты не скучала без сверстников?
Я выполз из кровати, поплелся в кухню и снял трубку. Сколько раз, подброшенный ночным звонком, я клялся себе, что перед сном буду ставить телефон у подушки. Все равно забываю. И опять расшибаю колени о кухонный стол или газовую плиту.