– Не знаю, – отвечаю я. – Но твоя мать в это верила. Веришь ли ты – вот вопрос.
– Спасибо, – сказал я. – И где он сейчас?
– Да... Очень давно, еще в детстве. Мама водила меня однажды. Обычные люди туда не ходят, но мама была не такая, как все. А почему ты спрашиваешь?
– Первая мировая война, – попробовал вспомнить я. – Месяц до Октябрьской революции. Правительство Керенского накануне восстания большевиков.
– Не знаю. Сколько длиться Зиме – не знает никто. Но, видно, теперь уже скоро. Этот снегопад, наверно, последний.
Однако спастись таким образом я не успел, потому что двери лифта открылись. Без предварительного сигнала и без малейшего шороха створки дверей плавно разъехались в стороны.