Монгольская армия те места действительно знала хорошо и даже в половодье посылала на правый берег Халхин-Гола вооруженные группы, хотя и не так много. Так что места для переправы были, и отряд мог перейти реку – при желании. А уж коли переправлялись монголы, мог переправиться и этот Ямамото, да и нам, наверное, это было по силам.
Закончив еду, я убирал посуду – и тут опять раздался звонок. На этот раз я взял трубку сразу.
Лейтенант попросил у директора зоопарка одолжить на время кирки и лопаты. Офицер казался еще более бледным и измученным, чем в прошлый раз. Ветеринар отвел маленький отряд в сарай за конторой, где хранились инструменты. Лейтенант выбрал две лопаты и две кирки и вручил их солдатам. Потом сказал, чтобы доктор следовал за ним и, оставив своих людей, направился к зарослям кустарника в стороне от дороги. Ветеринар двинулся следом. Из-под ног лейтенанта со стрекотом выпрыгивали большущие кузнечики. Воздух был напитан ароматами летних трав. Время от времени к оглушающему пиликанью цикад издалека присоединяли свой трубный рев слоны, будто желая предупредить кого-то.
Закрыв глаза, я вслушивался в наполнявшие мир звуки. Где-то как заведенные ворковали голуби, изливая добро на все, что их окружало. Птицы славили приход летнего утра, оповещая людей о начале нового дня. Но одного этого мало, думал я. Ведь кто-то еще должен заводить пружину.
– Давно я с тобой так не разговаривал – спокойно, без спешки. Думал, вы с Кумико нормально живете. Да и не любил я никогда в чужие дела влезать.
– Уж куда мрачнее. Вскоре после этого дом купил Мияваки. Место ведь очень хорошее: окрестности замечательные, много солнца, участок большой. Он всем нравился, кто бы его ни смотрел. Но Мияваки тоже слыхал мрачные истории о прежних обитателях. Он снес его вместе с фундаментом и поставил на том месте новый. Приходили даже синтоистские священники изгонять злых духов. Но, похоже, все без толку. Кто бы там ни жил, ничего путного не получается. Бывают на земле такие места. Так что мне и задаром этого дома не надо.