– У меня такое впечатление, что врач здесь не поможет.
В начале 1948 года по лагерю поползли слухи, что японских военнопленных в конце концов все-таки отправят на родину. Якобы весной за ними придет судно. Я спросил у Бориса, правда ли это.
Вот что рассказал Николай. Настоящее имя Живодера – Борис Громов. Майор НКВД, как я и предполагал. В 1938 году, когда Чойбалсан захватил в Монголии власть, а потом стал премьер-министром, Громова послали в Улан-Батор военным советником. Там он взялся за организацию госбезопасности по образцу бериевского НКВД, отличился в подавлении контрреволюционных элементов. Он и его подручные устраивали облавы, бросали людей в лагеря, пытали и при малейшем подозрении без всяких колебаний отправляли на смерть.
Я поставил стакан с пивом и снова посмотрел на нее. Пока мы разговаривали, мои мысли блуждали где-то далеко. Черная с бретельками майка Мэй была ей немного великовата, и, чуть опустив глаза, я хорошо разглядел в вырезе маленькую девчоночью грудь.
– Вроде бы нет, – ответил я, чуть подумав. Вообще-то в жизни меня многое пугает, но выделить что-то особенное я бы не смог. – А ты?
– Вы хотите сказать, что мы будем беседовать втроем?