Логика, которую выстраивал Нобору Ватая, была по-своему убедительной и прозорливой. Приходилось это признать. Но сколько я его ни перечитывал, так и не смог понять, какие личные цели он преследует, чего добивается как политик. Может, поэтому он и задает вопрос: что надо сделать?
– Вы в самом деле хотите, чтобы я рассказала до конца? – недоверчиво спросила она.
– Только «немного»? Значит, до голодной смерти тебе еще далеко. Без еды, если есть вода, люди не скоро умирают.
Я вытянул из рюкзака фляжку, встряхнул ее – из темноты донеслось слабое бульканье. Воды оставалось примерно с четверть. Я прислонил голову к стене и закрыл глаза. Права, наверное, Мэй Касахара. Я и вправду не от мира сего. Откуда все пришло, туда все и уйдет. А я – лишь путь для самого себя, дорога, которую мне надо пройти.
На следующий год после убийства мужа, весной, Мускатный Орех продала их фирму одному крупному дому моделей. Продала все – магазины, весь товар, торговую марку. Когда адвокат, который вел переговоры о продаже, принес ей документы, она без слов поставила на них печать, едва взглянув на сумму контракта.
– Еще бы, – сказал дядя. – Она налила в ванну воды, сунула в нее голову и захлебнулась. Сам понимаешь, какую волю надо иметь, чтобы так умереть.