Рохан инстинктивно выпрямился. Тогда астрогатор повернулся и пошел к дверям. Так они и шли, один за другим, по коридору, а сквозь вентиляционные шахты в шуме нагнетаемого воздуха из нижних отсеков доносился глухой и гневный гул.
– Что это? Что за идиотизм? Кто это писал?
– Может, хватит этого переливания из пустого в порожнее? – сердито вмешался боцман Бланк, чей резкий профиль показался на фоне разноцветных огоньков.
– ЛТ-8 – к базе! – снова послышался голос пилота, совершенно изменившийся за те несколько секунд, которые он молчал. – Радар фиксирует цельнометаллическое препятствие. Прием!
– Что-то, однако, должно вызвать эту реакцию объединения. Впрочем, где находится во время «роения» необычно сложная память обо всей системе? Ведь электронный мозг «умнее» любого из своих элементов, Лауда. Как же эти элементы умудряются после разделения снова вскочить на нужное место? Для этого каким-то образом должна была бы возникнуть схема всего мозга.
– Великое небо, это Гралев! – раздался вопль Гаарба. – Гралев! Дружище! Ты меня не узнаешь?!