В Портсмуте он остановился в «Холидей Инн». Вернувшись вечером в гостиницу, он сказал портье, чтобы к утру был готов счет.
Он понял, шевельнулось в мозгу. Каким-то образом понял, увидев меня. Понял, что его песенка спета. Пришел домой. И вот конец.
Злобный собачий лай сменился коротким, мучительным визгом, который перешел, по мере того как аммиак разъедал глаза, в истошный вой. Пес поджал хвост, из сторожевой собаки он превратился и поверженную дворняжку.
– Нет, в каждом городе он заказывает зал. На всю субботу. В десять утра он обычно уже на месте, и можно прийти поговорить с ним. Поделиться соображениями. Если задают вопросы, он отвечает. Если не может ответить, он возвращается в Вашингтон и там находит ответ! – Он торжествующе посмотрел на Джонни.
Сколько же мы так стояли, спрашивал себя впоследствии Джонни. Кажется, секунд пять. Потом Стилсон начал высвобождать руку, вырывать ее, таращась на Джонни, при этом челюсть у него отвисла и лицо побледнело, несмотря на сильный загар, приобретенный за время летней кампании. Джонни видел во рту у кандидата пломбы в коренных зубах.
– Пришли ваши родители. Вы хотите их видеть?