Он слышал приглушенные шаги Мучи, поднимавшегося по лестнице. Надо что-то придумать, что угодно. Заклинило. Сейчас его обнаружат, вот-вот, и как быть – неизвестно. Что бы он ни сделал, все полетит к чертям.
Герберт положил телефонную трубку и долго не отрывал от нее глаз. В соседней комнате гремел телевизор, включенный почти на полную мощность. Орэл Робертc говорил о футболе и исцеляющей любви Иисуса – между футболом и господом была, наверное, какая-то связь, но Герберт ее не уловил. Из-за телефонного звонка. Голос Орэла гулко гремел. Передача вот-вот закончится, и Орэл напоследок заверит зрителей, что с ними должно случиться что-то хорошее. Очевидно, Орэл прав.
– Мадам, я же из Мэнского университета. Смит, выпуск семидесятого! Мы высоко держим марку старого доброго Мэна.
Джонни пристально посмотрел на Чатсворта.
Внезапно на первом этаже воцарилось молчание. Затем послышался топот ног по лестнице. Дверь на кухню распахнулась, и ворвался Чак, ища глазами мать.
– Пожалуй, что так. Только почему-то мне никогда не удавалось убедить в этом своих учеников.