Джонни часто приходило в голову, что господь, вдыхая жизнь в кусок глины, вероятно, представлял себе в конечном счете семнадцатилетнего Чака. Парень был великолепно сложен. При росте шесть футов два дюйма он весил сто девяносто фунтов, и все они ушли в мускулы. Лицо его, гладкое, чистое, не отличалось, быть может, особой красотой, но поражали зеленые глаза; Джонни знал только одного человека с такими же ярко-зелеными глазами – Сару Хэзлит. В школе на Чака разве что не молились. Капитан бейсбольной и футбольной команд, староста класса, а с будущей осени – еще и председатель ученического совета. И, что удивительно, все это ничуть не вскружило ему голову. По выражению Герберта Смита, приезжавшего однажды посмотреть, как подвигаются у сына дела на новом поприще, Чак был «стоящий парень». Выше похвалы в лексиконе Герберта не существовало. Следовало добавить, что этот стоящий парень когда-нибудь сильно разбогатеет.