– Я только хотел сказать, какая ты красивая.
– Разошелся, – сказал Бернхардт неуверенно. Он оглянулся на жену, но та пожала плечами, давая понять, что для нее это полная загадка. – Эх, была не была, я с вами.
Джонни попробовал. Пальцы двигались. Он улыбнулся.
Это был небольшого роста толстячок с невероятно ухоженной шевелюрой и пышными бакенбардами. Его волосы раздражали Джонни. Если бы пять лет назад человек с прической Вейзака появился в любом баре восточного Мэна, тут же собралась бы толпа зевак и его, учитывая почтенный возраст, сочли бы вполне созревшим для сумасшедшего дома.
– Ему нужно сдать хвосты за прошлый год. Американскую литературу, историю и, мало того, гражданское право. Не смог прочесть всю эту писанину и завалил экзамены. У вас есть разрешение преподавать в Нью-Гэмпшире?
– Лучше, если ты тоже поедешь, мам, – сказал Джонни. Депрессия несколько уменьшилась, но он не забыл, что с ним творилось несколько часов назад. Если бы в тот момент мать затеяла разговор о чудесном предназначении, которое уготовил для него господь, Джонни вряд ли удержался бы от взрыва истерического смеха.