– Ты все тот же, Джонни. Еще скажи, что у тебя был друг, который свернул себе шею на карусели.
– Вы правы, – сказал Баннерман, опуская глаза. – Я говорил, что вы неплохо соображаете в нашем деле. Вероятно, я и сам не понимал, насколько был прав. Или не хотел понимать.
В глаза ему ударил луч солнца, отразившийся от блестящей хромированной поверхности. Гравий на подъездной дорожке захрустел под колесами «форда». Джонни прищурился и попытался определить, знакомая ли это машина. Сюда редко кто приезжал в гости. Почты хватало, но навещали Джонни всего раза три или четыре. Паунал был маленькой точкой на карте – поди найди. Если машина принадлежит какому-нибудь охотнику до истины, Джонни быстро отошьет его или ее – вежливо, но твердо. Именно так советовал Вейзак при расставании. Хороший совет, подумал Джонни.
В тот вечер отец с матерью пришли на целый час, и Вера оставила пачку брошюр.
– Вера, – предостерегающе произнес Герберт.
Он вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Даже сквозь толстые стены Гендрон слышал рокочущий голос Стилсона – Грег разговаривал с секретаршей. Секретарша – плоскогрудая шестидесятилетняя курица – хихикала со Стилсоном, как школьница. Он был шутом. Именно это качество в соединении с программой по борьбе с детской преступностью и сделало его мэром Риджуэя. Но народ не посылает шутов в Вашингтон. Не посылал, во всяком случае.