– Видите ли… предположим… предположим, что вы сели в машину времени и вернулись в тридцать второй год. В Германию. И предположим, вы встречаете Гитлера. Вы убьете его или оставите в живых?
(дымка голубая дымка желтые полосы тигриные полосы)
В толпе, которая выросла уже человек до двадцати, снова раздался победный крик. Наверно, здесь собрались все запоздалые посетители ярмарки. Сара неясно слышала, как чернорабочий, проигравший пари, ворчал что-то о «дьявольском везении», отдавая деньги. В голове у нее шумело. Внезапно она почувствовала ужасную слабость в ногах, ее бил озноб, тело не слушалось. Она заморгала, и тут закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Мир покачнулся и накренился, словно они только что разогнались на карусели и вот теперь медленно останавливаются.
Джонни как в тумане шагнул следом. Миссис Додд попыталась перехватить его. Он придержал ее за руку – и в тот же миг страшная боль пронзила мозг, заглушив тупую ломоту в висках. И она почувствовала… Они смотрели друг на друга лишь мгновение, но казалось, ему не будет конца: немыслимое, абсолютное всепонимание. Они словно срослись на это мгновение. Потом миссис Додд отшатнулась, хватаясь за исполинскую грудь.
– Ну и ну, – сказал он. – И вы это из меня сейчас вытянули? Только что?
В дверях Герберт поцеловал Денни в макушку (малыш захватил в свой пухлый кулачок нос Герберта и стал его давить так, что у отца Джонни глаза наполнились слезами), а Сару в щеку. Джонни отнес кроватку к красному «пинто», и Сара дала ему ключи, чтобы он мог все сложить на заднее сиденье.