Дверца открылась, и в машину осторожно, словно каждое движение причиняло ему боль, сел молодой человек с уже заметной сединой. Он поставил на сиденье дорожный саквояж и «дипломат», захлопнул дверцу, откинул голову на спинку и устало прикрыл глаза.
– Боже милостивый! – воскликнула Вера, увидев его. – Как это тебя угораздило?
– Нет, – сказал Джонни и сам удивился тому, как хрипло прозвучал его голос. – Это не выход. Ни при каких обстоятельствах.
Знакомый холодок, предвестник транса, пробежал у Джонни по всему телу. И одно желание: узнать, все остальное неважно. Он улыбнулся, но это была не его улыбка. Он протянул руку, Стилсон схватил ее обеими руками и начал трясти.
Ее мясистый, обвисший рот беззвучно открывался и закрывался, открывался и закрывался, точно у выброшенной на берег рыбы.
– Возможно, также, что вас бы самого прикончили, – сказал он. – В тридцать третьем году эти парни не только распевали песни в пивнушках.