Вдова отвечала смутным рокотом, в котором можно было разобрать только «товарищ» и «очень вас».
Через полчаса его развезло окончательно, и он произнес филиппику, направленную против буржуазной прессы.
– Я кормилец семьи, – сказал он, – мне полагается усиленное питание.
Коля ушел. Остап поднялся к Иванопуло и посмотрел вниз. Ипполит Матвеевич стоял наискось от дома, прислонясь к чугунной посольской ограде.
– Так что, уже приготовить белье? Несчастная моя жизнь. Вечно носить передачу. И почему ты не пойдешь в советские служащие? Ведь шурин состоит членом профсоюза, и ничего! А этому обязательно нужно быть красным купцом!
Ипполит Матвеевич проворно завернул левую штанину и в недоумении остановился. На желтом колене не было никаких повреждений.