По центральной улице Георгиевска, Самолетному проспекту, пронизывающему весь город от моста через Нару до резиденции цесаревича, ехал автомобиль. Как ни считай, первым в России четырехколесным средством передвижения с бензиновым мотором он не был. Но зато он был первым в мире действительно автомобилем, а не самобеглой коляской. Внешне этот девайс походил на ГАЗ-67, а конструктивно на Фольксваген Жук. Заднемоторная схема, двигатель оппозитный четырехцилиндровый, правда, в отличие от Жука, двухтактный, торсионная подвеска передних колес. Учитывая место его изготовления, понятно, что он назывался «Ока». За рулем лимузина восседал я – именно восседал, а не просто сидел, потому как был в мундире. Так как движение на проспекте даже из вежливости нельзя было назвать оживленным, я мог спокойно любоваться возникшим на пустом месте за полтора года городом. Разумеется, когда мы позапрошлой зимой сидели в только что купленном доме на окраине Серпухова и строили планы, среди них был и план будущего города. И, тоже разумеется, проплывавшие мимо меня пейзажи были похожи на первоначальный план не более, чем московская олимпиада восьмидесятого года на запланированный к тому времени коммунизм. В проекте было нечто продольно-поперечное наподобие Васильевского острова, а на деле получилось какое-то разлапистое дерево с умеренно кривым стволом-проспектом и отходящими от него просто кривыми ветвями-улицами. На предпоследней я повернул направо и скоро оказался в наконец-то построенном коттеджном поселке для инженеров. Конечным пунктом моей поездки был большой двухэтажный дом на участке в двадцать соток, одну половину которого вот уже четвертый день занимал главный инженер ГМЗ Густав Тринклер, а другую – его заместитель Сергей Князев. В даный момент тут происходило празднование новоселья. Гостей было немного – два инженера с моторного завода, один с женой, другой с секретаршей из заводоуправления, серпуховский полицмейстер с молоденькой супругой и ошалевшая от нахождения в столь высокой компании крыска из официальной Таниной конторы. Ну и я, кому начальник, кому директор, а кому – правая рука Его Императорского Высочества. Выгрузив из багажника машины (он был спереди, понятно) ведро с мясом для шашлыка и на всякий случай приложенную к нему инструкцию по приготовлению, я вручил это Татьяне, которая сразу позвала прислугу и начала распоряжаться, а Густаву с Сергеем подарил наручные часы «Полет» – каждому, естественно. Это была первая партия гомосековского производства, вполне приличные часы с автоподзаводом и точностью хода полминуты в сутки. В ожидании, пока накроют стол, гости расположились на веранде, где еще одно новомодное чудо техники, патефон, довольно приемлемо орало из угла голосом Шаляпина. Впрочем, в этом мире, за полной непричастностью фирмы Пате к его появлению, оно называлось дискофоном – назание «гомофон», в честь производящего оный ящик Георгиевского оптико-механического объединения, было отвергнуто еще на стадии подготовки к производству.