– А как думаешь, в жизни за такое не придется однажды заплатить? – набрал он отцу.
– Нет, правда ведь понедельник! Мы можем матч-реванш на пятницу назначить?
– Перевоспитался, Илья Львович? – лейтенант наконец обернулся к нему, но справку не возвращал, зачем-то складывал ее пополам.
Он их помнил замызганными, зелеными, с исцарапанными стеклами, с изрисованными боками, с деревянными общими скамейками, пол в подсолнечной шелухе, пиво пролитое испаряется медленно, и все этим пивом пропахло. А теперь: белые новые поезда с желтыми стрелами на бортах, сиденья мягкие: каждому – свое. Пассажиры сидели чинно. Белые поезда их облагородили.
– Да мне насрать, ясно? – огрызался Петя. – Можешь сваливать.
Угадал с гинекологией. Значит, и со всем остальным угадал. А почему же тогда она все еще там? Сколько дней держат после аборта? Может быть, что-то плохо пошло? Илья встал, походил по квартире.