Галкин, Палкин, Малкин, Чалкин и Залкинд ничего не ответили, но затаили в груди месть.
Альхен мановением руки распустил хор, и старухи удалились мелкими радостными шажками.
Дворницкая наполнилась громом и звоном. Дворник трудолюбиво и старательно исполнял свой хорал, не пропуская ни единого слова. Он ревел, двигаясь по комнате, то бессознательно ныряя под стол, то ударяясь картузом о медную цилиндрическую гирю «ходиков», то становясь на одно колено. Ему было страшно весело.
– Что за черт, – сказал Остап. – Больше ничего нет!
– Ох! – запела вдова. – Истомилась душенька.
– Как же мы будем жить, когда рядом лошадь? Мы пишем оперу, нам это неудобно! – завопил Ляпис.