Была не была. Раздеваюсь и начинаю тереть себя мочалкой из травы – мыла нет, но все равно кайф. Решено – оставляю баньку в эксплуатации. Ради такого удовольствия можно и прогуляться сюда изредка.
– Забирайте, мне не надо, – щедро жертвую пигмеям четыре оставшиеся псиные шкуры.
Дорвавшийся до свободы хомяк нарезает круги вокруг будущего костра, благоразумно не отдаляясь из видимости. Выглядит он не сильно расстроенным, с любопытством изучая окружающий мир. Может, не осознал еще, в какие растраты и убытки я загнал совместное хозяйство.
Пропускаю, надо подумать в спокойной обстановке.
Я даже не успел почувствовать боль, как дроу грациозным выверенным движением, присыпал оголенное мясо каким-то порошком и приложил срезанный кусок кожи обратно. После чего пришла адская боль. Не знаю, что это за гадость, но уж лучше бы он солью посыпал – эффект был бы помягче.
Тут мой рассеянный взгляд натыкается на сердце крокодайла. А с этим что теперь делать? Выходит, зря тащил сюда – для реакции оно не нужно. Выбросить, что ли? Что еще можно сделать с сердцем врага? Был бы я папуасом, я бы съел его, чтобы сила и ловкость врага перешли ко мне. Но я ведь не абориген, да и сердце ядовитое… Интересно, а если антидотом его обработать?