— Ни в коем случае, — прервала ее я. — Ты обещала, Васют.
— Позвольте предложить вам это, — и он накинул теплый, подбитый бархатом плащ ей на плечи. Принцесса зябко передернула плечами и благодарно кивнула.
— Как это случилось? — спрашивает Энтери, гладя ее по щеке. Шрамы под рукой как насмешка над красотой этой удивительной девушки.
Ирина-Иоанна с мужем, вопреки всем правилам, сидели и пили чай на мягком чайном диванчике с рукоятками-полочками, чтобы смело можно было поставить чашечку и блюдечко с десертом. Они любили так «похулиганить», когда их никто не видел. К сожалению, жизнь во дворце даже в семейных покоях накладывает определенные ограничения. Иначе потом сплетен не оберешься: королева-то, как простая горожанка, чай пьет, сорит крошками и оставляет пятна на мебели. А сплетен им и так хватало.
Там она долго молилась о том, что известно только ей одной, а Богиня воды и любви ласково смотрела на нее чуть раскосыми глазами и немного укоризненно косилась на Белого целителя жизни. Но, возможно, ей это только казалось.
Принцесса ахнула, пораженная открывшейся красотой, а он соскочил с седла, яростным взглядом пригвоздил к месту направившегося было к Василине Симона, отчего друг застыл, с веселым вопросом подняв брови. И сам подошел к ней, чтобы помочь спешиться.