— Святослав! — крикнула она. — Я не знаю, что делать! Я никогда с таким не сталкивалась! Это Пол, она каким-то образом превратилась в животное, или кто-то ее превратил! Пожалуйста, вели позвать срочно остановившегося у нас профессора магии, может он поможет!
— Это ты сейчас здесь, — прошептала после долгой паузы, совсем неслышно. Он понял, напрягся.
Братья некоторое время сидят в тишине, Энтери переводит дух и достает из кармана маленькую длинную трубку, вбивает в нее табак, поджигает и затягивается. На недоуменный взгляд Нори смущенно поясняет «Михайлис подарил. Мне забавно было смотреть, как они имитируют драконов, выпуская дым, и я попросил попробовать, а потом и затянуло. Ты лучше посмотри, какая красота перед тобой, брат!»
Я вышла за дверь. Прямо от нее через поле уходила узкая тропиночка. Было уже жарко, как и всегда на юге. Пели полевые птицы, вьющие гнезда прямо в пшенице. Стрекотали цикады. Мир был полон покоя и счастья. Я не собиралась уходить от дома далеко, но тут вдруг побежала навстречу солнцу, крича от восторга, чувствуя, как давно забытое и зарубцевавшееся раскрывается новой надеждой, будто я сейчас смогу взлететь, полная этого чувства. Не смогла, упала. И впервые за семь лет заплакала. Слезы пошли тяжелые, густые, будто из души изливался гной, прятавшийся все это время под старой раной, они липкими каплями падали на майку, протекали сквозь пальцы, прижатые к лицу, и никак не хотели останавливаться. Я лежала, скорчившись на боку в майке и трусиках посреди прекрасного, освещенного восходящим солнцем поля, и тихонько, безудержно выла, чувствуя, как судорожно царапает горло, как что-то сжимает сердце, как подкатывает к горлу тошнота, будто слез не хватало, чтобы извергнуть из себя все накопившееся.
Кровь начала капать с ладошки, и он следил за падающими тяжелыми каплями, и ему было страшно думать о порезанной нежной коже, хотя сам он сейчас испытывал куда более неприятные ощущения. Надвигался следующий приступ.
— Надо пойти извиниться, — Василина словно услышала себя со стороны.