И в этот момент ее интонация и манера была так похожа на тон его Ирины, решающей дипломатические споры, что он прикрыл глаза.
Она снова упрямо двинулась вперед, а он поспешил за ней, чтобы остановить. Но не успел. Василина вдруг взмахнула руками, пискнула и полетела вниз, в стремительно расширяющуюся дыру под ногами. Осыпающаяся почва увлекла и Байдека, и бросившегося за ними Симона. Упали они невысоко — может три-четыре метра, но удар оказался крайне чувствительным, таким, что лейтенант даже на секунду потерял сознание. Очнувшись, он попытался разглядеть что-то, но мешала продолжающая сыпаться сверху земля. Сверху уже раздавались крики.
Так мы и поехали, я — старательно глядя только прямо и по зеркалам, он — беззастенчиво разглядывая меня или смотря на дорогу, а сестры сзади — в каком-то траурном молчании. Они, видимо, тоже стеснялись. Или тоже вспомнили. Хотя Каролинке тогда было всего четыре года.
Из душа я вынырнула в полотенце, прикрывшись больничным халатиком — все равно нормально вытереться в помывочном блоке было нереально, а натягивать одежду на мокрую кожу было противно. Зашла в палатку.
Я затаила дыхание, но он неожиданно легко прикоснулся губами к моему виску, задумчиво потерся небритой щекой и отпустил.
— А вы не догадываетесь? — опять этот голос, и взгляд прямо в глаза. Как раздражает то, а?