– Нет, – жестко сказал я, заглядывая наместнику в глаза. – Никто никуда смотреть не будет. С некрами разберутся те, кому положено. Ваши друзья рассказывали про «озверелых»?
– Хоть это и не объявляется, но в столице бунт. По улицам вместо стражи ходят боевые отряды Ордена Чистых. Гвардия сидит по казармам. У них там поменяли все начальство, начиная с сотников, а верховного воеводу вообще казнили. Одни дворяне бегут из города, а другие, наоборот, съезжаются. И приезжают в основном родовитые голодранцы… – На этих словах старый солдат немного запнулся. – То есть я хотел сказать, что это те, кто готов воевать за деньги на любой стороне, только бы исправно платили.
Да уж, «домашний» вид… На секунду я словно вернулся в прежнее состояние, до попадания в этот мир, и ощутил легкую дрожь. Окружающую меня обстановку обычный землянин мог увидеть только на картинах художников-фэнтезистов. И если ночные джунгли можно спутать с земными тропиками, то вид мирно спящих монстров, которых мы использовали как стенки палаток, был более чем колоритным.
Мой второй перекат по дощатому полу закончился на пути одного из двух оставшихся свободными Чистых. Жгучее желание вонзить жало «бабочки» в грудь одетого в серый балахон человека пришлось сдержать – недавний полет хербата показал, что это бесполезно. Поэтому вместо жала в живот Чистого ударила пятка нагинаты, отбрасывая его назад. Получив место для маневра, оружие сердито фыркнуло, проворачиваясь в моих руках, и тонкое лезвие с немалым трудом отделило голову монаха вместе с капюшоном.
Уверенность в себе вернулась, но где-то в глубине души гвоздем сидело убеждение в том, что этот противник мне не по зубам.
В принципе если обезопасить Куна, то отходить нужно в окно – оно находилось над самой водой уже за пределами не такого уж длинного пирса. Но в том-то и дело, что нужно как-то вызволять пленника. Можно было уйти сразу, да только после такого размена своей жизни на чужую смотреть в зеркало без омерзения уже вряд ли получится.