С какой-то обреченной решимостью я послал сагара в рывок. Рудый отчаянно рыкнул и еще больше ускорился, а через секунду словно оборвалась струна напряжения. Ноги зверя подкосились, и сагар пошел кувырком, сумев при этом прижать к груди викинга и уберечь его от травм. И причиной подобной оплошности было не отчаяние, а совсем наоборот – радость и облегчение.