Медленно опускающаяся вниз лестница оказалась очень протяженной. Не меньше четырех сотен ярдов пришлось по ней пройти, прежде чем она закончилась. И моему взгляду открылся большой, расцветающий привычным цветочным орнаментом зал.
– Придется, значит, вплавь пересекать. На фургонах, – сокрушенно завздыхав, пошутил я.
Остальные промолчали. Им все едино, куда топать – лишь бы исправно платили. А что далеко – так даже лучше, больше денег получат.
– Значит, ее можно убить! – удовлетворенно кивнул старшина наших наемников-воинов, который, похоже, тоже опасался, что в здешних местах проказничает какая-нибудь злобная и чрезвычайно опасная нежить навроде лича.
– А, Фредерик! Проходи, присаживайся! – радушно пригласил хозяин дорого и помпезно обустроенного кабинета коротко постучавшего и робко просочившегося за дверь пожилого мужчину. Который сильно походил на какую-то старую, снулую мышь. Если бы те тоже на двух ногах ходили, да в очках – сходство было бы совсем полным.
Заставив меня, оглушенного всем этим ором, приподнять голову и благодарно кивнуть ей.