Бухнулся наземь громадный дракон, расшибившись буквально в лепешку – только брызги крови ударили в стороны. А у меня замерло сердце… Оттого что исчезли последние иллюзии относительно того, что меня ждет. Не придет ко мне никакая помощь… И я, крепко зажмурившись, скрещенными руками лицо заслонил, вроде как оберегая голову от неминуемого удара. Хотя, конечно, спасти это точно не могло…
А вот выдернуть из шеи взревевшего чудовища клинок я не успел. Увяз он… Тварь же эта, взревев, резко встала на дыбы и меня, не желающего выпускать меч из рук, подняла в воздух. Замотала в разные стороны, а потом резко отправила в полет, облив на прощанье всего кровью…
Однако свинтить невозбранно после всего этого у меня все же не вышло. Крайне своевременно предпринятое мной для передислокации сил стратегическое отступление, несмотря на внесенное им в стройные ряды противника замешательство, было пресечено в момент скрытого проникновения на конюшню с целью изъятия верхового транспортного средства. А проще говоря, нагнали меня посланные ди Мэнс слуги, когда я уже взбирался на своего геройского белого коня, намереваясь добраться-таки наконец до своих друзей. Как и обещал вчера Вельду и Роальду. Они же сегодня последний день пребывают в столице, а завтра рано утром на попутном дилижансе отбывают в Кельм.
В этот миг и девушки увидели меня. И прекрасные губы моей невесты дрогнули и расплылись в предвкушающей, нескрываемо радостной улыбке, а в ее изумрудных глазах блеснуло торжество.
– А дракон-то, похоже, уцелел, – заметила магесса, сотворив заклинание «Поиска жизни». – Видимо, засыпало просто его пещеру, не разрушив ее.
Бегать мне стало чутка трудней. Из-за все увеличивающегося количества больших кусков скалы на площадке. А еще тварь эта древняя, умная до новой хитрости додумалась. Начала планомерно вымораживать, покрывать льдом все вокруг, превращая арену в настоящий каток, какой в Римхоле устраивают зимой для детворы.