Сегодня я был просто образцом воспитанности.
Прорычав, Рон выпрямился и положил тетиву на фиксатор. Выглядел он так, словно весь день бегал.
Позади меня был лес, а спереди и по сторонам — поле зреющей пшеницы, её я видел раньше в посёлке у дедушки. Вокруг меня было не только лето, но и полностью незнакомая местность. Асфальтовой дороги не было и в помине, куда ни глянь — всюду или лес, или поле.
Когда мы проезжали мимо места вчерашнего сражения и до сих пор стоящей на дороге сломанной кареты, окружённой людьми, поставленными для её охраны, Рон начал рассказывать историю о том, как они вчера атаковали и победили нападавших.
— А что вы думали? — продолжил я, наблюдая за цветовой палитрой его лица. — Живёте себе на моей земле, гребёте денежки, опять же себе, а мне что с этого достаётся?
Крик секретаря замер в горле, наружу вырвался только тихий сип, и на меня уставились его округлившиеся глаза.