— С такими ценами я точно в трубу вылечу, — соглашаясь с Роном, ответил я. — Питаться в здешних трактирах и тавернах нам не по карману.
Мне пришлось поведать историю про крестьянина и поляков, которая изрядно всех рассмешила. На мой вопрос, что же такого смешного я рассказал, воины, продолжая гоготать, ответили, что настолько доверчивыми могли быть только глупцы. Если бы они сначала как следует попытали этого Сусанина, то тот не только рассказал бы им о правильной дороге, но и сам умолял бы разрешить ему её показать. Я сразу погрустнел и больше не выпендривался.
— Разведчик доложил, что впереди, недалеко от нас, идёт бой. На небольшой отряд напали неизвестные, и те от них едва отбиваются.
— Опять тратиться на жалованье, герцог, — недовольно скривился король, не желавший расставаться ни с одним сестерцием на что-либо иное, кроме ублажения своей натуры.
Я молча достал неподписанную копию документа, сделанную специально для этого разговора, и протянул её герцогу.
Как бы я ни относился к барону, но и у меня выступили слёзы, когда крестьяне закапывали гроб с телом барона. Я видел, что многие из них выжидающе смотрели на меня, видимо, хотели, чтобы я сказал хоть что-нибудь об их дальнейшей судьбе. Но я хранил молчание. Теперь, после гибели барона, я потерял единственного человека, который мог меня защитить, и остался один на один с проблемами, которые принесла эта смерть.