— Это унизительно! Это можно счесть оскорблением! — посерьезнел фон Готтенвальд. — Может быть, вам имеет смысл убить его за такие слова, а я бы мог быть секундантом на поединке?
— Вон кабак. — Вахмурка облизнулся. — Ну что, по пивку? Хорошее тут пиво, я угощаю.
— Прямо как дети… — Я вздохнул. — Во-первых, его лазутчики перережут вас как баранов еще до того, как вы вступите в бой. Во-вторых, он, если даже вы победите, сбежит сразу же, как только запахнет жареным.
Я крутанул меч вокруг себя, отметив, что колокольный звон прекратился. При следующем финте мне стало понятно почему: Снольди стоял на палубе на коленях, упершись лбом в надстройку, по ней вниз по стене текла черная струйка крови. Жаль, путевый был гном, а главное — молчаливый.
— Какой острый язык у этого недомерка, — надевая щит на руку, сообщил всем Мак-Линн. — Пожалуй, я его отрежу себе на память, потом буду использовать как талисман.
Так оно и вышло — шкура, когти, глаз и желчь. Господи святый, а желчь-то зачем?