– Привет, Егор, – ответила девушка, доставая свои покупки с заднего сиденья.
Сергей повесил куртку на спинку кресла, чтобы просохла, и с затаенной обидой в глазах выглянул в окно: ну что за непруха, дождь кончился, когда он взялся за ручку на двери. Небеса не могли перестать плакать на четверть часа раньше, перед его выходом из дома? Закон подлости в действии.
– А притом. «Берн» дрянь, но слабый и наркотиков, бьющих по мозгам, не содержит. Если насчет дури девчонка не врет, получается, она в адеквате была. И парень ее якобы крикнул что-то вроде «Урод!», наверно, он тоже видел того типа.
– Вот потому вы, люди, всегда будете слабее нас. Там, где мы боремся до конца, вы пасуете, оправдываясь бессмысленными понятиями.
– Сделаю еще, делов-то, – пожал плечами он.
– Знаешь, твоя формулировка дает мне отличную возможность вывернуться, потому как у нас поступки не делятся на плохие и хорошие, только на правильные и ошибочные. Но ладно, уговор есть уговор. Если изменить постановку вопроса на то, о каком поступке я сожалею больше всего… Тут я опять мог бы выкрутиться, сказав, что больше всего сожалею о том, что никогда не строил козней против своего брата… Но это вызовет с твоей стороны новую тучу вопросов, а я не в том состоянии, чтобы заниматься сочинительством…