Природе, может, и не нужен. А вот государственной машине – иное дело.
Макс не удостоил его ответом. Патрик делал именно то, к чему призывал Макса: бесился. Напоследок, устав орать и прыгать, длинно выругался на незнакомом языке.
– Это где угодно, – хмыкнул Теодор. – Я всего лишь не хотел, чтобы нас было видно с дороги. Ну-с, мне пора переодеться.
– Если решат, что тебе есть что сказать. В противном случае могут просто ликвидировать – как надоевшего и вредоносного. На страх другим надоедающим вредоносным.
– Трам-пам-пам-пам! – провозгласил он. – Финальная часть Мерлезонского балета!
Гомеостат… Странный мир и, по-видимому, совершенно бесполезный. Еще Оннели, где иномирянин не задержался… Ничего особенного не просматривалось. То есть удивительного было много, но удивительное и полезное – это разные слова и, уж конечно, разные понятия.